— Чего предлагаешь — мочить ментов? — крикнули уголовники.

— Нет, предлагаем сдаться. И предлагаем договориться.

— О чем?

— О том, что вы не знаете нас, мы не знаем вас. Что первый раз друг друга увидели.

Полицейские были уже рядом. Машины, притормаживая на полном ходу, разворачивались, перекрывая дорогу. Из них выпрыгивали и сразу ложились на землю вооруженные автоматами полицейские.

— Ладно, — согласились уголовники. — Но мы с вами еще встретимся!..

Противоборствующие стороны развели по разным машинам, отвезли в участок и стали задавать неизбежные в таких случаях вопросы.

— Кто вы?

— Русские туристы.

— А почему стреляли?

— Да мы почти и не стреляли. Так, совсем маленько... Шли себе мимо, гуляли, а тут эти, с пистолетами, — ба-бах в нас, ба-бах. Ну, мы тоже...

— А пистолеты откуда?

— Тут, недалеко нашли...

Самое интересное, что обе стороны говорили одинаково и говорили против другой стороны. Разобраться, кто из них прав, кто виноват, было невозможно.

— Но вы должны иметь к ним претензии, — настаивали полицейские.

— Кто — мы? Ничего подобного! Подумаешь, повздорили маленько, поругались. С кем не бывает!..

— Но вас ранили! — убеждали полицейские другую сторону. — Чуть не убили.

— Чего?! Кончай, начальник, дело шить — никто меня не ранил — я сам случайно на курок нажал. А этих фраеров драных я, как и тебя, первый раз вижу... Дай бог, не последний...

Свидетелей происшествия, кроме следователя Пьера Эжени, почему-то не нашлось. Все местные жители, как один, утверждали, что ничего не слышали, ничего не видели и к окнам не подходили. И отводили глаза.

По соседям Пьера Эжени успели пройтись люди Юрия Антоновича, принося извинения и компенсируя все причиненные им материальные и моральные потери. И вслед за ними прошли служки Папы, объяснив, что лучше им не рыпаться, чтобы избежать еще больших материальных и моральных потерь. И поэтому оказалось, что все потенциальные свидетели в момент происшествия крепко спали.

Что делать с русскими “туристами”, было совершенно непонятно...

Хотя на самом деле все, что с ними можно было сделать, французские полицейские уже сделали. И даже больше. Из гонки за партийным золотом на очередном, на этот раз французском этапе выбыли два претендента — Юрий Антонович и гражданин Корольков по кличке Папа.

Снова выбыли. Уже в который раз...

Глава 58

— Ладно, поехали... — дал отмашку Джон Пиркс. Но теперь поехали не в мягком, теперь поехали в жестком...

— За что ты убил людей на улице Агрономической? — в лоб задал вопрос первый следователь. И ткнул Иванова кулаком в лицо.

— Вы чего, чего!? — заверещал Иванов.

Присутствующие при допросе французы сделали вид, что ничего не заметили, потому что тоже имели на Иванова зуб. Да еще какой зуб!..

— Ну так за что ты убил людей на Агрономической? — повторил вопрос другой следователь. И занес для удара кулак.

— Я скажу, я скажу! Я там был, но я никого не убивал! Я пришел к своей любовнице, а потом туда пришел другой любовник, я испугался и залез в шкаф... — затянул обычную свою волынку Иванов.

— И стал оттуда, из укрытия, стрелять? — подсказал следователь слева.

— Нет, это не я! — отчаянно замотал головой Иванов. — Это другие, те, которые пришли позже и все друг друга перестреляли.

— А почему они не тронули тебя?

— Так я же в шкафу был!

— Но если ты залез в шкаф, чтобы тебя не застрелили, то, значит, ты знал, что тебя могут застрелить! — поймали следователи Иванова.

— Ну ей-богу, какие вы непонятливые! — чуть не расплакался тот. — Вовсе я не знал, что они будут стрелять. Я просто залез, потому что думал, это муж вернулся, а это не муж...

— Но на оружии остались твои отпечатки пальцев?..

Опять двадцать пять!..

— Сейчас я вам все объясню... — пообещал Иванов, — сейчас...

И далее, как водится, стал рассказывать про то, что никого не убивал на улице Агрономической, не убивал на улице Северной, пальцем никого не тронул в поселке Федоровка, не стрелял из снайперской винтовки в подручных Папы, не забивал до смерти приставленных к нему итальянских мафиози в Германии, знать не знает, кто прикончил Анисимова и пристрелил телохранителей, совершенно не виноват в смерти французских полицейских...

— А кто же их тогда всех убивал?

— Не я...

Американские следователи даже опешили от такой наглости! И, сдвинувшись, заслонили Иванова от французов спинами. Послышались короткие, глухие удары. И короткие и глухие вскрики.

— Ну так кто убивал?

— Не я! Ну, честное слово, не я...

Джон Пиркс кивнул. Один из следователей достал из-за пояса электрошоковую дубинку.

— Вы бы пока погуляли где-нибудь, — предложил Джон Пиркс французам. И вытащил из кармана пачку хороших американских сигарет.

— Ладно, но только десять минут, — согласились французы. Рядовые полицейские в отличие от их начальников общий язык находят быстрее.

Следователь склонился над Ивановым, раздался треск электрошокера, быстро оборвавшийся крик, удар упавшего на пол тела.

Иванова подняли. Повторили вопрос.

— За что ты убил людей на Агрономической, на Северной, в Федоровке и здесь, в Париже?

— Это не я!

— А кто?

— Это все они, они!..

— Кто?!

Приблизив к лицу, затрещали электрошокером, пропустив между электродами синюю молнию разрядов.

— Товарищ Максим, — назвал имя виновника его страданий Иванов. — Моя жена Маргарита... Майор Проскурин...

Майора Проскурина следователи не пропустили. За майора Проскурина они зацепились.

— Какой майор? Госбезопасности? — быстро спросили они.

— Да, да, госбезопасности! — подтвердил Иванов. — Это он всех убивал — в Федоровке, в Германии... Везде... Он!..

Следователи переглянулись. Возможно, это была удача, но, что более вероятно, их клиент таким образом просто решил избежать боли, сказав то, что от него хотели услышать.

— Откуда ты знаешь, что этот майор работал в ФСБ? — задали вопрос следователи.

— Знаю! — уверенно заявил Иванов. — Точно знаю!

— Откуда?!

— Так он же сам мне об этом сказал!

Признание звучало неубедительно.

— Тогда назови его рабочий или домашний телефон, адрес...

Иванов напрягся, вспомнил и назвал.

Не очень веря в столь быстрое признание, больше для отчистки совести Джон Пиркс попросил тут же, не откладывая в долгий ящик, зашифровать и сбросить на электронный адрес информационного отдела Восточного сектора сообщение с просьбой срочно проверить указанный телефон и проверить, работает ли в органах ФСБ майор Проскурин.

А. следователи, хотя сами уже с трудом ворочали языками, продолжали в три горла, не давая ни секунды передышки, напирать на Иванова.

— Твоя воинская профессия?!

— У меня нет воинской. У меня только гражданская.

— Какая?

— Специалист по котлоагрегатам. По котлам.

— По каким котлам? — не поняли следователи, потому что менее всего были готовы услышать про котлы.

— Ну вы же сами спросили?.. Это же моя основная работа и есть, — захныкал Иванов.

— Котлы?..

— Ну да, конечно! Я же у них там на фирме главный “ликвидатор”, — заторопился, затараторил, чтобы отсрочить пытку, Иванов. — Если, допустим, где-нибудь что-нибудь не так, ну, например, какая-нибудь опасная утечка или еще чего, то меня сразу же вызывают и срочно туда, на место, посылают, и я там по-быстрому разбираюсь, если что надо — чищу, эту опасность устраняю и еду обратно...

Но следователи его сбивчивого монолога не поняли и попросили перевести сказанное еще раз... Переводчик повторил дословный перевод. Который ничего не прояснил.

— Я не уверен, но, может быть, это жаргон, — предположил чувствующий свою вину переводчик. — Например, я знаю, что на сленге спецслужб слово “ликвидатор” обозначает киллер. Правда, так еще называли людей, устранявших последствия чернобыльской аварии, но мне кажется первое истолкование более верным.